– Масштабы выставки трофеев войны в ЦПКиО поражали, – рассказывает Артем Голбин, экскурсовод ЦПКиО имени Горького. – Одиннадцать гектаров территории, два больших павильона, открытые площадки, свыше ста экскурсоводов, в основном фронтовиков. В этой уникальной экспозиции были представлены все образцы вооружения, снаряжения и оборудования – от самолетов до передвижных госпитальных рентгеновских установок, от танков до солдатской обуви как Германии, так и ее союзников. Причем большая часть экспонатов была без боевых повреждений и в исправном состоянии. С каждой новой операцией Красной армии число экспонатов на набережной Москвы-реки прибавлялось...

Работа выставки образцов трофейного вооружения широко освещалась в печати. Так, на страницах газеты «Красная Звезда» сохранились впечатления одного из колхозников, побывавшего на выставке 24 июня 1943 года: «Техника у Гитлера значительная, но я походил, посмотрел – выходит, что есть еще крепче, еще сильнее машины, которые разбивают эту силу. Приеду – расскажу всем, что Красная армия не только бьет фашиста, крушит его пушки, танки, самолеты, а и берет их новенькими, целыми».

– Я жил в то время на Брянщине. Когда началась война, мне было 15 лет, – рассказывает заслуженный художник России, ветеран Великой Отечественной Анатолий Фомич Школин. – Москва, Большой театр были для нас чем-то недосягаемым, но я помню, как по радио мы, пацаны, часто слушали оперы, которые ставили в Большом.

За три месяца до начала войны в театре начался капитальный ремонт. Здание опустело, а труппа переехала в филиал (сегодня на этом месте располагается Московский театр оперетты), где давала спектакли.

– После вторжения на территорию нашей страны фашистской Германии советское командование начало принимать срочные меры по маскировке стратегически важных зданий, мостов и предприятий, исторических памятников в Москве, – рассказывает москвовед и историк Филипп Смирнов. – Несмотря на то что город окружили плотным кольцом ПВО, было понятно, что не все вражеские самолеты удастся остановить на подлете. На то, чтобы запутать вражеских летчиков, «отвести им глаза», было положено очень много сил.

Маскировка - дело хитрое

– В первый раз Москву бомбили 22 июля 1941 года, – продолжает рассказ историк. – Большой театр к этому моменту уже был закамуфлирован. Его попытались спрятать одним из первых, понимая, что здание – огромный ориентир для немецких бомбардировщиков. При помощи красителей и камуфляжные сеток оно было сильно искажено.

Контуры жилых домов с множеством окон на театральных стенах, разноцветные разводы – цитадель искусств растворилась в нарисованных на ее боках декорациях вымышленного города.

Вот как вспоминает, каким был Большой в те годы, председатель Совета ветеранов Южного округа Москвы Владимир Захарович Миронов, который в первые годы войны учился в начальной школе.

– Случилось так, что я две четверти во втором классе прогуливал школу, – говорит Владимир Захарович. – Из-за того, что обиделся на свою учительницу. Я садился на трамвай, который ходил от Даниловского универмага к Госцирку мимо Большого театра. И видел, что театр закамуфлирован, разрисован чем-то зелено-желтым. На крыше что-то вроде сетки было. На пешеходных дорожках в сквере перед ним тоже были нанесены разводы и рисунки, наверное, сверху казалось, что это какие-то постройки.

Сила оперы

А что же театральная труппа? В первый день войны, 22 июня 1941 года, она дала последнюю перед эвакуацией премьеру: оперу Шарля Гуно «Ромео и Джульетта». В октябре 1941 года основная часть театрального коллектива была перевезена в Куйбышев (сегодняшняя Самара), где находилась до июля 1943-го. Оставшиеся в Москве артисты продолжали выступать в филиале театра и даже ставили новые оперы (например, премьера оперы Дмитрия Кабалевского «В огне» 19 октября 1942 года состоялась именно в Москве, в филиале Большого театра).

«Травиата», «Аида», «Кармен», «Евгений Онегин» и «Пиковая дама», балеты «Лебединое озеро», «Дон Кихот» и другие – деньги, заработанные на спектаклях в Куйбышеве и Москве, артисты перечисляли в Фонд обороны страны на постройку танков и самолетов. Общая сумма сборов с концертов и спектаклей, прошедших в Куйбышеве, составила 1 568 768 рублей.

Когда же труппа вернулась из эвакуации, то на отремонтированной после взрыва немецкой бомбы сцене возрожденного от «ран» театра открыла новый сезон оперой «Иван Сусанин». Ничто не могло так вдохновить горожан, как ее патриотическая тема. Так, начиная с 26 сентября 1943 года и на долгие годы эта символичная опера была главной и открывала новые театральные сезоны.

– Но были еще и уличные действа, – напоминает Филипп Смирнов. – Я имею в виду экспозицию трофейной немецкой техники на площади перед Большим театром. Люди приходили на такие выставки под защитой аэростатов, поднимающихся с Театральной площади в воздух, и могли воочию убедиться в победе советских войск над фашистами, разглядывая огромное количество образцов вражеского вооружения, добытого в боях.

Чужие здесь не ходят

– Когда началась война, территория ВСХВ вымерла, – вспоминает Юлия Ивановна Кувшинова, которая в ту тяжелую пору, когда столица подвергалась вражеским налетам, находилась в Москве. – Все было законсервировано.

«Экспогигант» свернулся за считаные дни: скот, привезенный хозяйствами на выставку, был отправлен в совхоз «Быково» Подольского района, некоторые ценности оказались в распоряжении военных и партийных организаций. Фотолабораторию, архивные материалы и библиотеку ВСХВ перевезли в Челябинск. Часть сотрудников выставки эвакуировали в Омск, 260 ее работников ушли на фронт, пополнив ряды 13-й Ростокинской дивизии народного ополчения (127 из них погибли в ходе войны).

– На территорию ВСХВ никто из гражданских не совался, – говорит Юлия Кувшинова. – Там стояли зенитки, дежурили воинские подразделения.

Одними из немногих людей без погон, имевших доступ в 1941-м на ВСХВ, была съемочная группа, работавшая над фильмом «Свинарка и пастух», в котором режиссер Иван Пырьев воспевал дружбу народов. Среди декораций почти вымершей выставки, по указу Иосифа Сталина, снималось самое оптимистичное кино начала 1940-х годов.

– Естественно, виды ВСХВ буквально въелись в мозг советских граждан через этот фильм, – говорит историк.